Особенности демографической ситуации в России и мире

дипломная работа

1.2 Россия - страна низкой рождаемости

Динамика рождаемости в России давно близка к ее динамике в большинстве индустриально развитых стран. Россия перестала выделяться на их фоне уже после Второй мировой войны.

В 1960-е годы Россия не только догнала индустриальные страны по уровню рождаемости, но и оказалась в авангарде движения к ее снижению. К концу этого десятилетия Россия выделялась на общем фоне крайне низкой по тем временам рождаемостью - в 1968 году среди 40 промышленных стран только Чехия (тогда - часть Чехословакии), Латвия и Украина (тогда республики СССР) и Хорватия (одна из республик Югославии) имели рождаемость еще более низкую. К этому списку надо добавить Венгрию, где в 1962-1965 гг. коэффициент суммарной рождаемости (КСР) был самый низкий в мире (1,8).

Впоследствии положение несколько изменилось. Снижение рождаемости в России замедлилось, а во многих индустриальных странах продолжалось довольно высокими темпами. В 1950-е - 1960-е годы еще были индустриальные страны, в которых уровень рождаемости намного превышал российский, но в 1980-е годы таких стран практически не осталось.

Затем последовал период кратковременного роста рождаемости в России, обусловленного мерами демографической политики 80-х годов, а, возможно, и антиалкогольной кампанией, а также - социальными ожиданиями первых лет перестройки. Пик был достигнут в 1987 г., когда КСР повысился до 2,23, и Россия оказалась в ряду развитых стран с самой высокой рождаемостью: среди 40 таких стран более высокий показатель в том же году был зафиксирован только в Эстонии, Македонии, Ирландии, Румынии и Молдавии.[9,c.1]

В целом весь период с конца 1960-х до конца 1980-х годов, с точки зрения динамики показателя рождаемости условного поколения, был в России более благоприятным, чем в большинстве стран Европы, в США или в Японии. Но высокие уровни рождаемости середины 1980-х годов продержались в России очень недолго, и уже в конце 1980-х она снова оказалась в группе стран с самой низкой рождаемостью, число которых к этому времени резко выросло.

Наибольшей глубины падение достигло в 1999 г., когда КСР упал до 1,16, после чего начался не очень уверенный рост: до 2004 г. коэффициент увеличивался, потом несколько сократился, а в 2006-2007 гг. - вновь увеличение.

Рост 1999-2004 гг. происходил как в городской, так и в сельской местности, хотя у горожан он был большим: если в целом показатель увеличился на 0,18 ребенка на 1 женщину, то у городского населения прирост составил 0,21, у сельского -- всего 0,13. В 2005 г. коэффициент суммарной рождаемости у сельских жителей снизился чуть сильнее, чем у горожан, зато в 2006 г. он повысился только в сельской местности. В результате всех этих изменений сохранилась долговременная тенденция сближения уровня рождаемости в городах и селах. В 60-е годы сельская женщина рождала, в среднем, на 60-70% детей больше, чем городская, в 80-е годы -на 50-60%, в 2000-е - на 30-40%.

Пережив с начала 90-х годов несколько колебаний рождаемости, Россия неизменно остается в группе стран со сверхнизким ее уровнем. В 1995 г. с КСР равным 1,34, она занимала 31-32-е место среди 40 промышленно развитых стран мира, в 2006 г. примерно с той же величиной -1,3-27-е место.

Для того, чтобы население не убывало при современном режиме смертности, рождаемость должна поддерживаться на уровне не ниже 2,1. В 2006 г. к такому порогу ближе всего находились США (2,09) и Франция (1,99).

Международные сравнения показывают, что общая тенденция для всех промышленно развитых, урбанизированных стран - снижение итоговой рождаемости реальных поколений. Постепенно все они опускаются ниже планки простого замещения поколений, причем Россия давно уже занимает место в авангарде этого движения.

Остановить снижение может только дальнейшее увеличение рождаемости в возрастах старше 30 лет - в этом случае поколения женщин, родившиеся после 1970 г., будут иметь в итоге в среднем 1,5-1,6 ребенка.

Скажем, женщины, поколений 1975-1979 гг., имевшие в 2006 г. возраст от 27 до 31 года, родили к этому времени, в среднем, по 1,05 ребенка. Если в оставшееся до конца репродуктивного периода время они будут иметь такую же рождаемость, как нынешние женщины в возрасте старше 27-31 года, то конечное число рождений у женщин этих поколений не может быть больше 1,43. Только если они превзойдут женщин предыдущих поколений по рождаемости в этом возрасте, у них появляется шанс затормозить, а то и остановить снижение итоговой рождаемости от поколения к поколению.[8,c.75]

Если же возрастная интенсивность деторождения в возрастах старше 25 лет останется на уровне 2004-2006 гг., а тем более, пойдет вниз, то будет воспроизводиться тенденция к снижению рождаемости, и поколения первой половины 1980-х годов, перешагивающие сегодня порог своего 25-летия, к 2035 г. произведут на свет в среднем 1,3-1,4 ребенка.

Исходя из тенденций, наблюдавшихся до 2007 г., предположение о дальнейшем сокращении рождаемости реальных поколений в России выглядит более обоснованным, чем ее рост. Стабилизация итоговой рождаемости когорт на уровне 1,5-1,6 -- самое большее, на что можно рассчитывать в случае эволюционного развития текущих процессов.

Обеспокоенность российского общества и его политической элиты положением с рождаемостью в стране стимулировала подготовку в 2006-2007 гг. нового варианта государственной концепции демографического развития, получившей название «Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г.». По-видимому, новая концепция призвана заменить предыдущую, срок действия которой далеко не истек.

В том, что касается рождаемости, новая Концепция отличается от предыдущей двумя особенностями: (а) появлением целевых ориентиров, выраженных в конкретных значениях КСР: увеличить в 1,3 раза по сравнению с 2006 г. к 2016 и в полтора раза к 2026 г. (соответственно, до 1,7 в 2015 и до 1,95 в 2025 г.); и (б) подчеркиванием важности «укрепления института семьи, возрождения и сохранения духовно-нравственных традиций семейных отношений».

Кроме того, среди мер, направленных на решение задачи по повышению уровня рождаемости и сводящихся к некоторому совершенствованию и повышению финансового обеспечения системы пособий и льгот, сложившейся в 1980-х годах, - развитие системы пособий в связи с рождением и воспитанием детей, обеспечение потребности семей в услугах дошкольного образования, доступность жилья для семей с детьми и т.п. (о чем говорилось и в предыдущей концепции), появилось новая, рассматриваемая как едва ли не центральная мера принятой стратегии «стимулирования рождаемости» - предоставление материнского (семейного) капитала.

Новые меры были введены с 1 января 2007 г., и с тех пор особое общественное внимание в России привлекает восходящая динамика абсолютного числа рождений. Правда, рост числа рождений, пусть и с перерывом, наблюдался и раньше - с 2000 г. В 2006 г. увеличение составило 22 тыс. рождений. Главную роль в этом увеличении сыграл структурный фактор - число женщин основного детородного возраста (до 30 лет) продолжало находиться в фазе роста, и это оказало благотворное влияние на динамику числа рождений. По сути, рост числа рождений был просто «эхом» его повышения в 70-е и особенно 80-е годы, когда появлялись на свет нынешние поколения родителей. Влияние возрастной интенсивности деторождения в 2006 г. хотя и стало, в отличие от предыдущего года, положительным, но было очень слабым - вдвое менее значимым, чем роль структурного фактора.[7,c.34]

В 2007 г. число родившихся увеличилось намного больше - на 130,5 тыс. или на 8,8% по сравнению с предыдущим годом. По предварительной оценке, благоприятное воздействие возрастной структуры объясняет всего 1% этого прироста, тогда как основная его часть произошла за счет подъема интенсивных показателей рождаемости. Это можно считать успехом введенных мер, однако вопрос заключается в том, удастся ли закрепить этот успех, а, самое главное, отражает ли он действительные изменения в прокреативном поведении людей или лишь подвижки «календаря рождений», которые не раз наблюдались в разных странах в ответ на введение пронаталистских мер, но почти никогда не приводили к истинному подъему рождаемости в терминах реальных поколений.

Главный вывод заключается в том, что даже при самом благоприятном развитии событий приблизиться к уровню итоговой рождаемости, обеспечивающему простое воспроизводство населения, смогут лишь поколения женщин, родившихся не ранее последнего пятилетия минувшего века, репродуктивный цикл которых начнется примерно в 2015 г. Рост итоговой рождаемости реальных поколений в обозримой перспективе может начаться раньше и будет более значительным, если возрастное распределение рождений будет сдвигаться в сторону более поздних рождений («шведская» модель).

Теоретически подобное развитие событий вполне реально. При таком сдвиге число рождений у матерей в возрасте 35-39 лет должно составлять 208 на 1000 женщин этого возраста - уровень, который отмечался в России в 1963 г., а до этого он был еще выше. Сейчас такой и даже более высокий уровень рождаемости в этом возрасте наблюдается во многих европейских странах и в США, причем в США, в отличие от европейских стран, сохраняется высокая рождаемость и в возрасте до 25 лет. Так что теоретически рост рождаемости по траектории «шведской модели» вполне возможен.

Однако даже если этот благоприятный вариант развития реализуется, он даст результаты только в тех поколениях женщин, которые появились на свет после 1990 г., у более молодых поколений либо вовсе нет резервов роста рождаемости, либо эти резервы крайне незначительны. Только женщины 1990-х годов рождения могут полноценно отреагировать на меры пронаталистской политики. Так, женщины 1995 года рождения вступят в период активного формирования семей после 2015 г., и при благоприятном развитии событий уровень их итоговой рождаемости превысит 1,8 или даже 1,9 ребенка в расчете на одну женщину. Но это возможно только в том случае, если демографическая политика, ставящая своей целью увеличение числа детей в семьях, будет обладать высокой эффективностью на протяжении не менее двух десятилетий, и при этом будет ориентирована на меры, привлекательные, в первую очередь, для женщин в возрасте старше 25 и особенно старше 30 лет.

Следует также иметь в виду, что поколения 90-х годов, даже если у них есть шанс выправить положение с рождаемостью, крайне малочисленны, поэтому их абсолютный вклад в общее число рождений, даже при более высокой рождаемости, не может быть большим.

В 2007г. был проведен опрос, результаты которого свидетельствуют о высокой поддержке населением мер по усилению семейной политики. Примерно половина опрошенных полагают, что введение «материнского капитала», повышение размеров выплат по всем видам пособий, важно для принятия решения о рождении детей. Такой же популярностью пользуются меры по расширению сети дошкольных учреждений и улучшению графика работы школьных учреждений. Менее важным респонденты полагают работать неполный рабочий день или по гибкому графику, пользоваться сферой услуг по найму нянь с учетом повышения их доступности. Эти меры как важные отметили от 30 до 40% респондентов.[6,c.24]

Но пока особого демографического эффекта не наблюдалось.

Самореализация современных мужчин и женщин происходит одновременно в двух конкурирующих ролях: карьерно-ориентированного работника и успешного родителя. Более успешный работник (как правило, более образованный и квалифицированный) часто проигрывает в рождаемости. Более успешный родитель с несколькими детьми чаще проигрывает в карьере и уровне дохода. Разрешение этого противоречия происходит на индивидуальном/семейном уровне в многообразных конкретных ситуациях и зависит от ценностных ориентации личности. Государственная политика воздействия на рождаемость будет тем более эффективной, чем полнее она сможет учесть в се многообразие индивидуальных жизненных стратегий, интересы всех социальных страт общества.

Можно считать аксиомой, что политика, пытающаяся воздействовать на рождаемость посредством финансовых и прочих стимулов, оказывается гораздо менее эффективной, чем политика, ориентированная на расширение свободы выбора и в отношении деторождения, и в отношении сферы приложения труда, форм трудовой деятельности для обоих родителей.

В новой российской Концепции, как и в прежних официальных документах, посвященных семейной политике, ощущается лишь частичное понимание этой центральной проблемы. Декларируется необходимость расширения доступности сети учреждений дошкольного воспитания, гибких форм женской занятости, ослабляющих проблему «конфликта бюджета времени» для женщин. В то же время никаких конкретных целей в этой сфере, в отличие от весьма конкретных демографических индикаторов, новая Концепция, как и ее предшественницы, не ставит. По-прежнему эти меры рассматриваются как второстепенные. Хотя, как свидетельствует опыт Франции и скандинавских стран, делая упор на максимальном сохранении женщин на рынках труда в течение всего периода воспитания детей с минимальными потерями в качестве воспитания, можно добиться наибольших успехов, особенно, если речь идет о долгосрочных последствиях для рождаемости.

В любом случае, сравнение семейных политик в разных странах показывает, что поддержание прежнего тендерного неравноправия в современном обществе, стремление сохранить традиционное тендерное распределение ролей в семейной и внесемейной сферах, угадываемые в декларации новой концепции - «возродить традиционные семейные ценности», скорее, способны лишь надолго закрепить сверхнизкую рождаемость.

Тот факт, что в условиях экономического роста в российском государстве появились желание и финансово-экономические возможности поддержать систему мер семейной политики, можно только приветствовать. Финансовое обеспечение этих мер в России всегда было недостаточным, а в 1990-х годах произошло практически полное обесценивание пособий семьям с детьми. Сейчас доля в ВВП затрат на поддержку семей с детьми в России намного ниже, чем в развитых европейских странах. С учетом различий в ВВП, это означает, что разрыв в абсолютных значениях этих затрат на душу населения между Россией и этими странами еще больше.

Новация российской демографической политики - материнский капитал - отныне стала частью всей системы мер отечественной семейной политики. Это - типичная форма единовременного бонуса/премии. Хотя в России от нее ожидают высокой демографической отдачи, с точки зрения долгосрочного влияния на рождаемость, подобные меры относятся международным экспертным сообществом к числу наименее эффективных. Обычно они вызывают ее кратковременные всплески, сдвиги в календаре рождений, тем более значимые, чем выше размер премии, но перспективы для поддержания повышенных темпов формирования семьи и увеличения желаемого числа детей на массовом уровне они не имеют. Регулярное повышение эффективного размера премии для сохранения ее притягательности рано или поздно наталкивается на ограниченные экономические возможности государства. Кроме того, эксперты подчеркивают, что премии такого рода вызывают отклик в виде повышенной рождаемости, в первую очередь, в низких социальных стратах, что дополнительно усложняет решение проблемы бедности.

Семейные пособия играют определенную роль в смягчении различий в уровне жизни семей из разных социальных слоев и, соответственно, в выравнивании стартовых возможностей для детей. Эта их функция важна и для России. Впрочем, и относительное выравнивание условий старта во всех странах достигается не только за счет прямой финансовой поддержки, но и за счет государственных систем образования, здравоохранения и т.п. Что же касается компенсации снижения семейного дохода в связи с рождением очередного ребенка, то она не может быть полной, да такая цель никогда и не ставится -- не только из-за ограниченных возможностей государственных бюджетов и чрезмерного повышения налогового бремени занятого населения, но и по причине возможного снижения значения трудовых доходов, и, следовательно, мотиваций к эффективному труду.[5,c.86]

Опыт всех стран свидетельствует, что, улучшая социальный климат в обществе, семейные пособия в различных формах и в увеличивающихся размерах нигде не вызвали кардинальных изменений в уровне итоговой рождаемости поколений. Судя по всему, уровень рождаемости в современном мире слабо связан (если связан вообще) с экономическим богатством общества и с перераспределением этого богатства в пользу семей с детьми.

Оценивая перспективы рождаемости, нельзя не учитывать их тесную связь с изменениями, происходящими в области брачно-семейных отношений.

На протяжении всего послевоенного времени повышалась доля лиц, имевших в своей биографии опыт развода. Неблагоприятные тенденции в смертности взрослого населения, обозначившиеся с середины 1960-х гг., увеличивали риск раннего овдовения. В то же время все более широкое распространение получали повторные союзы, что в значительной степени смягчало отрицательные последствия раннего прекращения браков. Кроме того, с конца 1950-х и вплоть до начала 1990-х годов наблюдалась тенденция снижения возраста вступления в брак для мужчин и женщин и уменьшение доли лиц, никогда не вступавших в брак. Суммарное влияние повышения вероятности вступления в брак в раннем возрасте и в повторный брак после прекращения первого союза оказалось более весомым, чем негативное воздействие разводов и раннего овдовения. В результате средняя длительность пребывания в браке для женщин активного репродуктивного возраста в России повышалась, а не снижалась, как можно было бы ожидать, обращая внимание только на растущие показатели разводимое™ и смертности.[5,c.86]

Новый этап в развитии брачно-партнерских отношений в России наступил в середине 1990-х годов.

Во-первых, на смену тенденции медленного снижения возраста вступления в брак пришла тенденция ускоренного его повышения (откладывание первого брака).

Во-вторых, общая интенсивность вступления в брак также заметно снизилась. Правда, снижение брачности в молодых возрастах частично компенсировалось повышением показателей вступления в брак в возрастах после 25 лет, но далеко не в полной мере.

В-третьих, лавинообразный характер приобрело распространение официально незарегистрированных супружеских союзов («сожительств», «консенсуальных союзов», «незарегистрированных браков» или неформальных партнерских союзов). Поворотная точка пришлась на середину 1990-х годов. Если в поколениях россиян 1930-х - 1950-х годов рождения 20-25% первых союзов начинались не с официальной регистрации брака, то в поколениях 1970-х годов рождения эта доля, как минимум, в два раза выше. Если в недавнем прошлом сожительство без регистрации брака было характерной чертой, главным образом, повторных союзов (в 1950-х -1970-х годах 25-30% вторых союзов начинались с регистрации брака, а остальные - с неформальных отношений), то теперь та же пропорция фиксируется для первых союзов. В повторных же союзах регистрация становится все более редким событием вообще, а в начале совместного проживания партнеров в одном домохозяйстве - перешло в разряд исключения из правил. В первых союзах неформальное сожительство пока еще в большинстве случаев перерастает в официальный брак, однако, вероятность регистрации брака от когорты к когорте снижается. Если у поколений россиян, родившихся во второй половине 1950-х годов, свыше 95% суммарного времени пребывания в супружестве для женщин репродуктивного возраста приходилось на зарегистрированные брачные отношения, то у поколений, родившихся во второй половине 1970-х годов, этот показатель едва достигает 75%, и, принимая во внимание текущие тенденции, следует ожидать его дальнейшего снижения.

Все выше обозначенные тенденции находят свое отражение в изменениях брачной структуры россиян, фиксируемых обследованиями населения. Так, всеобщая перепись населения 2002 г. показала, что, по сравнению с данными микропереписи 1994 г., существенно снизилась доля мужчин и женщин, состоящих в браке. Особенно значительным было снижение в молодых репродуктивных возрастах. Браки в возрасте до 25, а тем более до 20 лет, становятся все более редким явлением. Так, в возрасте 20-24 года доля лиц, считающих себя состоящими в браке, снизилась за двенадцать лет на 15 процентных пунктов (в 2002 г. менее половины женщин и менее четверти мужчин данного возраста указали, что состоят в браке). Вплоть до недавнего времени именно эта возрастная группа в России характеризовалась и максимальной брачностью, и максимальной рождаемостью. Перепись 2002 г. зафиксировала также, что среди состоящих «в браке» возрастает доля тех союзов, в которых супруги брак не зарегистрировали. В то же время есть все основания полагать, что переписная статистика преуменьшает распространенность неформальных союзов.[4,c.1]

Налицо тенденция к более позднему созданию семьи в России, которая сопровождается расширением практики отказа от регистрации брака в уже состоявшихся союзах.

Отмеченные выше тенденции в сфере брачности и брачно-партнерских отношений нередко трактуются как причина низкой рождаемости.

Как уже отмечалось, несмотря на все изменения, средняя длительность пребывания в браке для женщин активного репродуктивного возраста в России повышалась, что едва ли могло оказывать значимое отрицательные влияние на итоговые показатели рождаемости российских поколений.

Делись добром ;)