Диаспоры Общее понятие о диаспорах и их особенностях
Особенности этничности в диаспоре. Сохранение архаических черт. Численность крупнейших диаспор современного мира (карты).
Самоподдерживающиеся диаспоры («меркурианцы»): вся 1‑я глава Слёзкина.
Евреи
Еврейский народ — очень странное образование. Если перечислить ещё раз признаки этноса, которые мы называли вначале, то у евреев мы их практически не найдём. Общность территории? Её нет уже с VI в. до н.э. — с вавилонского плена. Собственное государство? Тем более. Даже сейчас в Израиле живёт лишь четверть всех евреев мира, и многие туда и не стремятся, а еврейская община США больше, чем израильская. Общий язык? Большинство евреев говорит на языках тех стран, где они живут, а их национальными языками считаются языки тех стран, где их предки когда-то жили: идиш (на основе швабских и рейнских диалектов средневекового немецкого)— в Восточной Европе, сефардский (на основе староиспанского) — в Турции, еврейско-таджикский, еврейско-греческий и др. Общность религии? Но большинство евреев в странах бывшего СССР — атеисты. Общность происхождения? Но даже по религиозным законам иудаизма любой, кто принимает эту религию, может считаться евреем, поэтому здесь можно встретить потомков и хазар, и эфиопов, и даже китайцев. А с другой стороны, еврей, перешедший в другую веру, по тем же законам выбывает из «народа своего».
Если взять белокожего ашкенази 1 — еврея из Восточной Европы или США, говорящего на идише, бухарского еврея из Средней Азии и чернокожего «фалашá» из Эфиопии, то трудно убедить себя, что перед нами представители одного и того же этноса. Не случайно В.И.Ленин в работах 1912-1913 гг. утверждал, что никакого еврейского народа нет вообще, самое большее можно говорить о народе российских евреев с их национальным языком идиш. И тем не менее в этих людях, белые они или чёрные, атеисты или верующие, говорят ли они на древнем языке иврит или по-английски, есть нечто общее и узнаваемое, нечто такое, что придаёт им собственное лицо, и это «нечто» ощущают и они сами, и окружающие. Впрочем, сами евреи не слишком любят говорить об этом при всех: уж очень часто их слова перетолковываются вкривь и вкось.
Основной миф евреев всем известен: это — миф об Исходе. Согласно ему, когда-то (примерно в XIII-XII в. до н.э.) евреи, жившие тогда в Египте, восстали против жестоко притеснявшего их фараона. Активная часть народа бросила Египет с его сытой жизнью и подневольным трудом. Подобно пуританам, эти люди, возглавляемые религиозным вождём — Моисеем, ушли в дикие края, чтобы жить по своим обычаям. Решились на это, конечно, не все, многие предпочли остаться у египетских «котлов с мясом» (Исх. 16:3), — но история забыла их имена. Она запомнила лишь тех, кто ушёл. Патетическую картину рисует Библия: толпы людей идут туда, куда ведёт их пророк, неся перед собой главную свою святыню — Ковчег Завета. Вокруг — ничего, кроме песка и голых скал, сменяющихся такими же скалами и песком. И только впереди, на горизонте, всё время маячит столб: днём — столб дыма, ночью — столб огня. И Моисей говорит, что это сам Бог указывает дорогу…
Стоит прочесть, как описывает смысл этой картины Э.Канетти, один из выдающихся евреев в европейской культуре:
«Целый народ, хотя и сосчитанный, но включающий огромные толпы, сорок лет подряд идёт по пустыне. Его легендарному праотцу было обещано потомство, многочисленное, как песок морской. И оно шествует, это потомство, второй песок, по песку…
Образ этой толпы, годы и годы бредущей через пустыню, стал массовым символом евреев. Он оставался таким же ясным и ощутимым, как встарь. Народ видит себя вкупе ещё до того, как он обрёл пристанище и рассеялся, и видит себя в пути, в странствии. В этом состоянии собранности получает он свои законы. Перед ним — цель, понимаемая как цель массы. Приключения сменяются приключениями, и это — общая судьба. Это — голая масса: в этом окружении ещё почти ничего нет от множественности отдельных жизней, переплетающихся друг с другом. А вокруг неё — песок, самая голая из всех масс. Ничто не может довести до такой остроты чувство одиночества, предоставленности самой себе этой растянувшейся в движении толпы, как картина песков. Порой цель исчезает, и массе грозит распад; её пробуждают к жизни мощные удары самого разнообразного свойства; удары сплачивают и сжимают то, что растянуто в этой массе на сорок лет, позднее может растянуться на любое время. И понимание этого срока как наказания становится мукой всех позднейших странствий». 2
Как и другие народы, евреи периодически освежают в памяти свой основной миф. Их главный праздник — Пасха — и есть праздник в память об Исходе. Вечером 14‑го дня лунного месяца нисана 3, евреи собираются семьями вокруг стола. Пищи на нём немного, но каждое блюдо имеет символическое значение. Это — специальный, очень равномерно размешанный салат, символ глины, которую предки когда-то месили у фараона (Исх. 1:14). Это — горькая зелень, в память о горечи рабства. Это, разумеется, маца — очень сухие лепёшки из пшеничной муки, замешанной на одной воде, без дрожжей и каких-либо белковых или жировых добавок. Этот сухой, легко крошащийся хлеб, по виду напоминающий скорее древний пергамент, — во-первых, символ смирения духа: дрожжи, от которых тесто то вспухает, то опадает, — символ страстей, которые надо держать в узде. Но, кроме того, этот малопитательный продукт, называемый «хлебом бедности», — ещё и «хлеб свободы». Он напоминает: человек обязан избрать свободу, но свобода — это не рай. Если ты её выбираешь — будь готов питаться сухой лепёшкой, а хочешь «египетского мяса» — не жалуйся, когда тебя погонят месить глину в толпе таких же, как ты, рабов. Весь пасхальный вечер подчинён строгому ритуалу, каждый его участник выпивает ровно 4 небольших бокала вина под одни и те же тосты, освящённые традицией. Юноши обязаны произнести одни и те же вопросы, старшие — дать одни и те же ответы. Это, если хотите, та же литургия, только руководит ею не священник, а хозяин дома.
Однако в чём же смысл самого Исхода, куда ведёт евреев то дымный, то огненный столп? Когда писались книги Торы 4, всё было ещё ясно: Яхве — бог, правящий Палестиной, он избрал себе один из народов (так же как другие боги избрали другие народы) и ведёт его в свой удел; он, как феодал, оказал своим подданным важную услугу, за которую требует верности (первая заповедь — «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим»: Исх. 20:2-3). Только это поначалу и означали слова о «народе, избранном Яхве». Со времён пророков Ветхого Завета, открывших понятие единобожия, такое толкование стало невозможным: если Яхве — единственный Бог всей земли и всех народов, то как он мог особо избрать один народ? А если он это сделал, то зачем? Ответ, который даёт на это иудейская религия, очень лаконично сформулировал американо-еврейский писатель Герман Вук:
«В нашем учении говорится, что Создатель поставил перед еврейским народом задачу быть свидетелем Его нравственного закона на земле. Вот что означает крылатое выражение «избранный народ». Наша история, как отражённая в Писании, так и позднейшая, — это в основном грустный отчёт о том, как мы не сумели выполнить эту высокую миссию, и о катастрофе, которая постигла нас в наказание за то, что мы эту миссию не выполнили. Однако миссия осталась, её ещё можно выполнить, и поэтому мы живём. Вот чему учит наша вера» 5.
Итак, с собственной точки зрения евреи — это даже не то, чтобы религиозная секта. Это своего рода монашество, обязанное хранить и проповедовать нравственный закон. И так же, как монахи, евреи обязаны соблюдать многие нормы поведения, не обязательные для мирян. Иудаизм считает еврея праведным, если тот выполняет 288 предписаний и соблюдает 365 запретов (все они вытекают из текста Галахи — законодательной части Торы). Нееврей, с точки зрения этой религии, столь же праведен, если соблюдает 1 предписание (творить справедливость) и 6 запретов (не отрицает Бога, не поклоняется идолам, не убивает, не ворует, не распутничает и не мучает животных). Что же касается награды, то Бог воздаст каждому по его делам, а не по происхождению. Стоит в связи с этим прочесть две мысли, соседствующие в заметках Генриха Гейне:
«Еврейство — аристократия: единый Бог сотворил мир и правит им; все люди — его дети, но евреи — его любимцы, и их страна — его избранный удел. Он — монарх, евреи — его дворянство, и Палестина — экзархат 6 Божий.
Христианство — демократия: единый Бог, который всё сотворил и всем управляет, но который всех людей любит равно и все страны равно охраняет. Это уже не национальный, а всемирный Бог».7
Такова своего рода просветительская задача, которую иудаизм ставит перед своим народом. Не случайно формы культа в нём отличаются от того, что мы видим в других религиях. Когда-то евреи, как и вавилоняне, считали, что Бог реально живёт в особой комнате (святая святых) своего храма, поэтому единый Бог может иметь только один храм. Однако храма больше нет: его разрушили римляне в 70 г.н.э., и современный Израиль не пытается его восстановить (тем более что место, где когда-то стоял Иерусалимский храм, теперь занято одной из главных мусульманских святынь — мечетью Омара). А вместе с храмом ушли в прошлое и пышные общие богослужения, и жертвоприношения (при таком понимании Бога они бессмысленны в любом месте, кроме храма), и реальная роль сословия жрецов — коэнов. Роль храма теперь играет синагога — «дом собрания», где занимаются не столько даже молитвами, сколько изучением Торы, её бесконечным публичным чтением и толкованием (цикл чтения занимает ровно год, а затем начинается сначала). Иудаизм не знает поклонения культовым предметам вроде мощей или икон: единственный его священный «предмет» — это текст Ветхого Завета, и поклоняться ему — значит читать его и понимать. По словам того же Г.Вука, «долг еврея — всю жизнь учиться». А в этом процессе развиваются такие навыки, которые не исчезают и у евреев-атеистов. Теперь, я думаю, понятно, откуда в этом народе столько учителей, врачей, юристов, учёных, писателей и вообще людей умственного труда: привычка к нему не только вырабатывалась веками, но и возводилась в ранг религиозного долга.
Однако всё это прекрасно при взгляде «изнутри». А что должны были думать окружающие, видя людей, которые считают себя особо избранными и пытаются учить других? Что они должны были думать, если эти люди упорно отказываются поклоняться другим богам, даже государственным — греческим (при Антиохе IV Селевкиде) или римским? Ведь в позднеантичном мире это был ни к чему не обязывающий знак лояльности и даже простой вежливости. А если эти люди к тому же держатся особняком? Ведь религиозные запреты, о которых мы уже говорили, мешали нормальному общению евреев с окружающими, заставляли их даже есть только в своём кругу, отклоняя приглашения к столу иноверцев (а вдруг там угостят свининой, что делать?). Но это волей-неволей провоцировало вопрос: почему они прячутся от людей? Если бы кое у кого не возникли на сей счёт самые чёрные подозрения, этот свет не был бы этим светом. Не только инквизиторы (а формально испанская и португальская инквизиция создавалась именно для борьбы с иудейством), но даже просвещённый И.Кант ещё подозревал иудеев в ненависти к роду людскому. Первую крупную попытку изменить это ненормальное положение предпринял только Наполеон. Собрав «Синедрион» из авторитетных раввинов, император предложил им изложить суть их веры для всеобщего сведения. И «Синедрион» публично объявил, что иудеи — не враги ни другим людям, ни другим религиям, что они хотят жить со всеми в мире, но по своим законам. И что? Впереди было зарождение идеологического антисемитизма (в Германии в 1830‑е гг.), позорное «дело Дрейфуса» (1894-1906, Франция), погромы в России, наконец, гитлеровский «холокост»…
Так оборотной стороной идеи мессианства стала знаменитая «скорбь еврейского народа», оплакивающего свою судьбу, как Иов. Этой скорбью окрашен даже еврейский юмор: его основное настроение — смех сквозь слёзы, смех, чтобы не заплакать. Почитайте такие весёлые рассказы Шолом-Алейхема или Бабеля — убедитесь сами. Нужны ли слова?
Сейчас в России очень популярны астрологические прогнозы, согласно которым в 2004 году истечёт старая эра в 2316 лет и начнётся новая — «эра Водолея», в которой роль мессианского народа перейдёт от евреев к русским. Я не собираюсь спорить с астрологами: в сфере мистики осмысленный спор невозможен, каждый верит в то, во что очень хочется. Тем более что «мессианство» — это не президентское кресло, которое не могут занимать двое разом. Это служение, которое каждый человек (подчёркиваю: человек, а не народ, не класс и не партия) возлагает или не возлагает на свои плечи сам, потому что не может иначе. Но всех, кто считает такие прогнозы лестными для себя, я хотел бы спросить: а историю евреев за предыдущие 2316 лет вы читали? Вот этот бесконечный кошмар, озарённый светом инквизиторских костров и печей Бухенвальда, — это и есть то, о чём вы мечтаете? О вкусах, конечно, не спорят, но я вас предупредил.
Геополитическая ситуация
Народонаселение
Периодизация
Экономика и технология
Общество
Государство
Религия
Светская и религиозная философия
Наука и техника
Военное дело
Внешний вид
Имена
Брак и семья
Питание
Архитектура и градостроительство
Язык и письменность
Язык
Письменность
Литература
Изобразительное искусство
Музыка и театр
Смерть и погребение
Российские немцы
Российские немцы – http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D0%BD%D0%B5%D0%BC%D1%86%D1%8B
Делу, а не лицам
Немцы как рыцари личного долга – из Тацита и Кардини как служители конунга, а не отечества. Самый крутой конунг – император: сначала римский, затем российский. Программа Чацкого: «кто служит делу, а не лицам» – не только антифеодальная, но и антинемецкая. Кстати, соответствующие места из Слёзкина.
В 1-ю главу ТИМ, в этнологию (лекция о диаспоре) и в магистерские лекции.
Но, разумеется, самыми главными меркурианцами Российской империи были немцы, которые со времен Петра Великого играли ключевую роль в имперской бюрократии, экономике и профессиональной жизни (подобно грекам-фанариотам и армянам в Османской империи). Опираясь на этническую и религиозную автономию, высокий уровень грамотности, сильные общинные институты, чувство культурного превосходства, международные родственные связи и множество специально культивируемых технических и лингвистических навыков, немцы были лицом (настоящим, из плоти и крови) бесконечной российской модернизации. Мало того, что пропорциональное представительство балтийских немцев империи в университетах было наивысшим в Европе (около 300 на 100 000 населения в одном только Дерптском университете в 1830 году); немцы составляли примерно 38% выпускников Царскосельского лицея и сравнимую долю выпускников Императорского училища правоведения. С конца XVIII до начала XX века на долю немцев приходилось от 18 до 33% высшего чиновничества, в особенности при императорском дворе, в офицерском корпусе, на дипломатической службе, в полиции и в провинциальной администрации (включая многие вновь присоединенные территории). Согласно Джону А. Армстронгу, в XIX веке немцы «ведали примерно половиной всех внешних сношений империи. Не менее показателен и тот факт, что даже в 1915 году (в пору антигерманизма Первой миро-
151
вой войны) 16 из 53 высших чиновников Мининдела носили немецкие фамилии». Как один из них писал в 1870 году, «мы внимательно следили за успехами российской политики в Европе, ибо почти все наши посланники в самых важных странах были дипломатами, с которыми мы были на "ты"». В Санкт-Петербурге в 1869 году 20% всех чиновников Департамента полиции Министерства внутренних дел числились немцами. В 1880-е годы российские немцы (1,4% населения) занимали 62% высших постов в Министерствах почт и коммерции и 46% в Военном министерстве. Многие из тех, которые сами не были членами элиты, служили российской землевладельческой элите в качестве учителей, экономов и финансистов. Роль немца-управляющего среднерусским поместьем мало чем отличалась от роли еврея-арендатора в черте оседлости12. Не все преторианские гвардии — или «имперские мамелюки», как назвал российских немцев один славянофил, — состоят из меркурианцев, и, разумеется, не все меркурианцы состоят в мамелюках (хотя многие могли бы, поскольку главным требованием к мамелюкам является демонстративная чуждость и внутренняя сплоченность). Меркурианцами не были ни жившие у себя дома остзейские бароны, ни немецкие купцы немецкого города Риги, ни многочисленные немецкие крестьяне, импортированные во внутренние районы России. Очевидно, однако, что «немцы», знакомые большинству российских горожан, были типичными меркурианскими посредниками и поставщиками услуг: ремесленниками, предпринимателями и профессионалами. В 1869 году 21% всех немцев Санкт-Петербурга был занят в металлообработке, 14% были часовщиками, ювелирами и другими квалифицированными ремесленниками; а 10—11% — булочниками, портными и сапожниками. В том же году на долю немцев (составлявших около 6,8% населения города) приходилось 37% петербургских часовщиков, 25% булочников, 24% владель-
152
цев текстильных фабрик, 23% владельцев предприятий по обработке металлов, 37,8% администраторов крупных предприятий, 30,8% инженеров, 34,3% врачей, 24,5% школьных учителей, 29% воспитателей и гувернеров. Немки составляли до 20,3% «среднего медицинского персонала» (акушерки, сестры милосердия, хозяйки и работницы аптек), 26,5% школьных учительниц, 23,8% классных дам и гувернанток и 38,7% учительниц музыки и пения. В 1905-м на долю немецких подданных русского царя приходилось 15,4% корпоративных управляющих Москвы, 16,1% — Варшавы, 21,9% — Одессы, 47,1% — Лодзи и 61,9% — Риги. В 1900-м по империи в целом российские немцы (1,4% населения) составляли до 20,1% основателей компаний и 19,3% их управляющих (самые высокие относительные показатели среди всех этнических групп). Важнейшие научные учреждения (включая Академию наук) и профессиональные ассоциации России изначально комплектовались немцами и — до середины XIX века, а иногда и позже — пользовались немецким языком в качестве основного13.
Используемые как меркурианцы, они, естественно, и воспринимались как таковые. В то время как русский фольклор предпочитает вспоминать сражения со степными кочевниками («татарами»), главными чужаками высокой культуры XIX века были, безусловно, немцы: не те, что жили в Германии и производили тексты, вещи и песни, которые следовало усвоить и превзойти, а свои, внутренние чужеземцы, которые служили России и отдельно взятым русским как портные, ученые, учителя, врачи, гробовщики и губернаторы и которые играли, mutatis mutandis, роль головы при русском сердце, разума при русской душе, сознательности при русской стихийности. Они олицетворяли расчетливость, распорядительность и дисциплину, чистоплотность, брезгливость и трезвость, бесцеремонность, бестактность и энергичность, сентимен-
153
тальность, семейственность и отсутствие мужественности (или мужественность, нелепо преувеличенную). Они были полномочными послами современности, «homines rationalistici artificiales», которых, в зависимости от обстоятельств, следовало опасаться, уважать или высмеивать. В двух плодотворнейших противопоставлениях русской высокой культуры сонный Кутузов восстанавливает истинный «мир», игнорируя военную эрудицию своих немецких советников, а спящий Обломов сохраняет ложный мир, уступая любовь всей своей жизни (и в конечном счете, саму жизнь) жизнерадостно трудолюбивому Штольцу. Кутузов с Обломовым и Штольц с немецкими генералами — одни и те же люди. Ни те ни другие (ни «русские», ни «немцы») не могут существовать без своего зеркального отражения. Современное российское государство и русская национальная мифология XIX века были построены на этом противопоставлении и неизменно обсуждались в его терминах. Насколько парадоксальным бы это ни казалось в свете того, что произошло в XX веке, немцы были, по роду их занятий и символическому значению, евреями Центральной России (а также значительной части Восточной Европы). Или, вернее, русские немцы были для России тем, чем немецкие евреи для Германии — только в гораздо большей степени. Немецкие меркурианцы сыграли такую важную роль в формировании русского культурного самовосприятия, что и их существование, и их внезапное и полное исчезновение воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Отсутствие меркурианцев представляется столь же естественным и постоянным, сколь искусственным и временным кажется их присутствие14.