Миссионеры на острове Пасхи

С первой четверти XIX в. остров Пасхи оказался в центре внимания торговцев и китобоев. Вскоре после визита на остров Пасхи Лаперуза его стали посещать китобои, колония их была основана неподалеку, на острове Мас-а-Фуера, в группе островов Хуан-Фернандес.

Моряки многих промысловых судов своими притеснениями восста­нав­ливали островитян против белых. В 1805 г., например, североамери­кан­ское судно «Ненси», занимавшееся промыслом тюленей, подошло к ос­трову и силой захватило более 20 человек — команда нуждалась в допол­нительных рабочих руках. Мужчинам, правда, удалось освободиться от пут и прыгнуть с борта в море, женщинам же последовать за ними помешали матросы. Моряки в шлюпках пытались догнать островитян, но те го­товы были скорее погибнуть в волнах, чем оказаться в руках китобоев. И позднее, китобои продолжали посещать остров Пасхи и похищать остро­витян. Один из таких случаев зафиксирован был в 1822 г. [Porteous 1981, 12; Moerenhaut 1837, Т.2, 277—279]. Неудивительно, что многих мо­реплавателей рапануйцы встречали потом градом камней. Однако эти рей­ды были незначительными по сравнению с теми, что последовали 40 лет спустя.

С 1850-х гг. перуанская экономика переживала период экстенсивного развития, и все более нуждались в новой рабочей силе. Многие капи­таны обманом, подарками, путем спаивания завлекали полинезийских аборигенов на корабли, заковывали в бесчувственном состоянии в кандалы и везли в Перу, где продавали их как скот. Остров Пасхи, ближайший к перуанскому побережью из островов Полинезии стал их главной мишенью, а декабрь 1862 г. роковым для рапануйцев.

19 декабря 1862 г. восемь перуанских кораблей, подойдя к острову Пасхи, высадили на берег своих вооруженных матросов под командованием Агирре, капитана корабля «Роса Кармен». Предводитель пиратов по­дал условный сигнал выстрелом из пистолета; на этот сигнал его люди ответили общим залпом, несколько туземцев упали мертвыми, другие в ужасе, попытались спастись, убегая в разные стороны, бросаясь в море, ка­рабкаясь по скалам, но от 1000 до 2000 рапануйцев были схвачены и креп­ко связаны по рукам и ногам. Их распределили между кораблями, которые доставили пленников в Кальяо или на острова Чинча — на разработку и погрузку гуано.

Среди рапануйцев, захваченных в 1862—1863 гг. и увезенных в Пе­ру оказался и последний верховный вождь острова Маурата с семьей, а так­же жрецы и знатоки ремесел. Вскоре около 80% островитян погибло в Перу, главным образом на островах Чинча, от непосильной, каторжной ра­боты, невыносимых условий жизни, плохой, неподходящей им еды, бо­лезней, с которыми они ранее не сталкивались. Чтобы положить конец торговле рабами, губернатор Таити снарядил военные корабли для крейси­рования в районе, где появлялись разбойничьи суда. В защиту похищен­ных островитян выступил и епископ Тепано Жоссан, апостолический викарий Мангаревы, Таити, Туамоту. После обращения Жоссана и благодаря переговорам французского и чилийского правительств с перуанским, последнее, в марте 1863 г. отказалось от торговли людьми и приказа­ло отправить полинезийцев на родину. Однако благое дело имело страш­ные последствия. На остров Пасхи была репатриирована лишь сотня оставшихся в живых рапануйцев, однако перуанцы не позаботились да­же о том, чтобы отправить рапануйцев прямо на остров Пасхи, хотя мно­гие суда проходили мимо него и им пришлось добираться кружным путем. К несчастью, один из рапануйцев был уже болен оспой и за время долгого пути заразил почти всех, кто находился с ним на корабле. На Рапа-Нуи вернулось только 15 человек, остальные умерли по дороге, но вер­нувшиеся занесли оспу на остров и она привела вскоре к сотням смертей вследствие разразившейся эпидемии [Lapelin 1872, 114, 543—544, Chauvet 1935, 11—12; Porteous 1981, 13; Mellen-Blanco 1986; Arredondo 1987, 261—276]. Не успела закончиться эпидемия оспы, островитяне ста­ли жертвой скоротечного туберкулеза и других заразных заболеваний. План­тации и сады манаваи, за которыми перестали ухаживать, захирели, уси­лилось воровство и грабежи, приводившие к ссорам и стычкам отдель­ных групп населения. Междоусобные войны с погромами и по­жа­ра­ми, налеты работорговцев довели население не только до крайней нище­ты и голода, ослабили его физически и тем способствовали распрос­тра­не­нию эпидемий. Рапануйское общество оказалось на грани полного вымирания. Уже давно рапануцы жили в условиях экологического бедствия. Даже в те далекие времена, когда остров только заселялся, на нем было не так уж много деревьев и кустарников — большую часть тер­ри­то­рии покрывали лавовые породы — продукты вулканической деятель­нос­ти. Поселенцы выкорчевывали деревья, чтобы разбить плантации, стро­­или шалаши и хижины, чтобы укрываться от непогоды, а также лод­ки для лова рыбы в открытом море. А главное, им нужно было топливо для очагов, чтобы согреться и приготовить пищу. Это истощало лесной мас­сив острова, а если вспомнить, что в течение нескольких веков (не ме­нее трех) рапануйские ваятели вырезали огромные каменные статуи, ко­торые затем спускали из каменоломни и устанавливали, несомненно, с помощью деревянных катков и кабестанов, то можно себе пред­ставить, насколько был оголен остров накануне появления европейцев.

Деревьев осталось мало, пальмы, торомиро, которые некогда росли на склонах Рано-Рараку были истреблены, исчезла древесины для строительства лодок; их стали делать из отдельных планок, сшитых веревками из растительных волокон, для их строительства использовались иногда даже дощечки с письменами [Routledge 1919, 207]. На таких лодках трудно и небезопасно было удаляться от берега, что привело к упадку рыболовства. Не хватало дерева для строительства хижин, большинство которых сгорели во время междоусобных войн конца XVII—начала XIX вв. и рапануйцы вынуждены были искать прибежище в темных и сырых пещерах. Нехватка топлива привела к тому, что рапануйцы, еще задолго до появления миссионеров, стали устраивать земляную печь уму для приготовления еды только один раз в сутки (в Полинезии обычно готовили еду утром и вечером), в послеполуденное время; чтобы испечь свои вечные бататы, которых тоже не хватало. К концу XVIII—началу XIX вв. жизнь на острове еще больше ухудшилась: уловы обеднели, рапануйцы, особенно дети, голодали, питаясь лишь моллюсками, морскими ежами и ягодами съедобного черного паслена.

Католическая миссия на острове Пасхи была основана в 1860-х гг., когда колониальный раздел Полинезии подходил к концу. Миссионеры появились на острове Пасхи в тот момент, когда рапануйское общество оказалось на грани неизбежной гибели в результате вторжения в замкнутый островной мир европейских и американских матросов и китобоев, а главное, работорговцев-пиратов — именно они и нанесли основной удар по древней культуре острова Пасхи. Из-за междоусобицы, превратившейся в тотальную войну и эпидемий, к середине XIX в. туземное население Рапа-Нуи было обречено на полное вымирание, и только миссионеры попытались помочь аборигенам. Непосредственным организатором миссии и начальником миссионеров, действовавших на острове Пасхи, был апостолический викарий Таити, епископ Тепано (Флорентен-Этьен) Жоссан (1815—1891), миссионер Конгрегации Св. Сердец Иисуса и Марии (или дома Пикпюс). Миссионер той же Конгрегации Эжен Эйро (1820—1968) был первым белым, прожившим в 1864 г. 9 месяцев на острове, терпя лишения и постоянно рискуя жизнью, деля кров с островитянами, принимая участие в их трапезах. Большого успеха в деле обращения островитян в христианство он не достиг, т.к. рапануйское общество находилось в то время в состоянии непрерывной междоусобицы, и Эйро стал жертвой сражающихся кланов. Стараясь не терять своего достоинства, он пытался учить рапануйцев не только молитвам на таитянском и латинском языках, но и французскому языку. 11 ноября 1864 г., совершенно «замученного, почти раздетого и разутого» Эйро подобрала направленная за ним на остров шхуна. Свои разнообразные впечатления о жизни на острове он изложил в письме к своему начальству, первом подробном рассказе о жизни рапануйцев, их быте, обрядах, нравах и психологии. В 1866 г. он снова отправился на Рапа-Нуи вместе с мис­сионе­ром Ипполитом Русселем, который стал резидентом католической миссии острова на период с 1866 по 1871 г. На этот раз экспедиция была лучше продумана и оснащена. Миссионеры поставили три дома, один из которых, вмещавший сотню человек, служил часовней; путем обмена был получен небольшой участок земли. Своим главным центром мис­сионе­ры сделали Санта-Мария-де-Рапа-Нуи, объединившую два местеч­ка — Хангароа и Матавери. Земли около них были выкуплены у местных жителей в 1868 г. Вскоре на остров Пасхи прибыли Гаспар Зумбон и Теодул Эсколан, захватившие с собой в качестве подспорья воз­ни­каю­щей миссии целую коллекцию фруктовых деревьев, семена разных видов растений, корову и двух телят, кроликов. Помимо строительных и плотницких работ, Эйро занимался земледелием, обучал рапануйцев грамоте и катехизису, крестил, причащал, лечил больных. Голод 1867 г. ускорил развитие туберкулеза, которым Эйро заразился еще в первый свой приезд на остров. 20 августа 1868 г. основатель рапануйской миссии брат Эжен Эйро умер, успев увидеть завершенным свой труд и оставить остров (который он четыре года назад нашел языческим) христианизи­рованным.

Первая католическая миссия на острове Пасхи действовала недолго — всего 5 лет — и тем не менее ее миссионеры оказали на жизнь островитян большое влияние. Они не только несли рапануйцам новую религию, но и учили их огородничеству, ремеслам, строительству домов европейского типа, «познакомили» их с лошадью, повозкой, изучали также и социальную структуру рапануйского общества, религию, культуру островитян, их фольклор, песнопения, обряды, язык, и местное иероглифическое письмо. Помимо этого, они уделяли значительное внимание экологии острова — привозили семена и черенки культурных растений, чтобы высадить их на Рапа-Нуи. Миссионеры боролись с воровством, убийствами, многоженством, способствовали прекращению на острове беспорядков и грабежей. Деятельность католической миссии привела на острове Пасхи, как и повсюду в Полинезии, к смягчению нравов островитян, к улучшению положения женщин и детей в семье. Миссионеров можно было бы обвинить в том, что они способствовали развитию эпидемии туберкулеза, собрав рапануйских детей в школы. Нужно сказать, однако, что врачи, работавшие в Полинезии, не распознали эту болезнь и уверили миссионеров, что она не заразна. Увидев последствия эпидемии, миссионеры, попытались ее приостановить, организовав первый лазарет для больных детей. Рапануйская миссия, возможно, справилась бы с хозяйственными трудностями и сумела бы оказать помощь населению, однако она не смогла отстоять свои интересы при столкновении с таитянскими бизнесменами. Онесим Дютру-Борнье, агент торгового дома Брандера (Таити), прибыл в 1868 г. на остров Пасхи, чтобы заняться разведением овец, поселился в Матавери и начал скупать у островитян за бесценок участки земли, расширяя свои пастбища. Он чувствовал себя полновластным хозяином острова, тем более, что последний законный правитель, сын верховного вождя Маурата двенадцатилетний Григорио умер в 1866 г. Вокруг дома Дютру-Борнье стояло около тридцати хижин, в которых жили его рапануйские батраки, работавшие на его виноградниках, плантациях сахарного тростника и ухаживавших за его скотом. В Ханга-Пико он построил небольшую пристань, где стояла его шхуна. С появлением Дютру-Борнье снова расцвело воровство, прелюбодеяния, убийства. Осенью 1869 г. Дютру-Борнье потребовал от миссионеров Русселя и Эсколана, чтобы те заверили своими подписями его земельные приобретения. Однако миссионеры, зная, что документы оформлены в ущерб интересам рапануйцев, отказались подписать их, после чего конфликт перешел в открытую борьбу. Сторонники Дютру-Борнье разграбили дома, церковь и плантации миссии, чтобы сделать жизнь миссионеров на острове невыносимой и вытеснив их, присвоить их земли и имущество. В 1871 г. епископ Жоссан принял решение о ликвидации миссии, Руссель и Эсколан уехали с частью рапануйцев на Таити и Мангареву, и на острове Пасхи осталось всего 275 туземцев, а к 1877 г. их число сократилось до 111 человек. В 1879 г. Дютру-Борнье, погибшего при невыясненных обстоятельствах, сменил другой агент компании — А. Салмон, англо-таитянский метис, проживший на острове Пасхи до 1888 г.

В последней трети XIX в. у берегов острова Пасхи бросали якоря многие корабли, члены команд которых собрали интересные сведения о жизни оставшихся рапануйцев, а также вывезли в Европу и Америку предметы рапануйского искусства и иероглифические таблицы с письменами. В 1870 г. команда учебного корвета «О’Хиггинс» составила первую подробную карту острова. В июне 1871 г. у острова Пасхи останавливался русский корвет «Витязь», на борту которого находился ученый и путешественник Н.Н. Миклухо-Маклай, направлявшийся в Новую Гвинею. Из-за болезни он не смог сойти на берег, но встречался с рапануйцами на Таити и даже получил от епископа Жоссана в дар иероглифическую дощечку, хранящуюся ныне в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого в Санкт-Петербурге. В 1872 г. французский писатель и путешественник П. Лоти с корвета «Ла Флор» сделал яркие и интересные наброски жизни рапануйцев, зарисовал их аху и статуи, вывез каменную голову, находящуюся ныне в Музее человека в Париже. В 1882 г. на остров Пасхи заходило немецкое судно «Гиена». Его капитан В. Гейзелер осмотрел постройки на Оронго, описал ряд петроглифов и рисунков, обнаруженных им в каменных хижинах на Оронго. Как и Лоти, он вывез в немецкие музеи много различных предметов с острова Пасхи. В 1886 г. на острове побывал американский военный корабль «Могикан»; кассир корабля У. Томсон в течение 11-дневной стоянки с помощью А. Салмона, служившего ему переводчиком, собрал интересные сведения о природе острова, материальной и духовной культуре рапануйцев, впервые записал несколько образцов их устного творчества [Loti 1873, 65—68, 81—84; Geiseler 1883, Thomson 1891].

В 1880-е гг. на остров Пасхи приезжал несколько раз И. Руссель, а так­же останавливались проездом другие миссионеры Общества Пикпюс. Епископ Жоссан, заинтересованный в том, чтобы на острове был представитель католической миссии, сделал вождем рапануйцев Атаму те Кена Маурата, а после его смерти в 1890 г., верховным вождем стал Риророко.

Когда Республика Чили в 1888 г. аннексировала Рапа-Нуи, он пере­шел в духовную юрисдикцию архиепископа города Сантьяго-де-Чили. В 1888 г. капитан чилийского корабля «Аугамос» П. Торо присоединил Рапа-Нуи к владениям Чили, сдав землю острова в аренду на 20 лет английской компании Вильямсон, и положение островитян еще более ухудшилось. В 1898 г. арики хенуа Риророко отправился в Чили с жалобой на злоупотребления чилийских властей и через несколько дней умер в Вальпараисо (вероятно, отравившись алкоголем). С тех пор на острове Пасхи верховных вождей уже не было.

В 1918 г. капуцин Бьенвенида де Эстелла (1877—1939) провел на Рапа-Нуи 8 месяцев, исполняя свои религиозные обязанности, обучая детей в школе, помогали островитянам налаживать сельское хозяйство и прокладывать дороги. Бьенвенида, записывал их мифы и легенды, посещал праздники и церемонии, знакомился с бытом, и с семейными обычаями жителей острова и был, пожалуй, единственным из миссионеров, записавшим образцы музыкального фольклора рапануйцев. Несмотря на все их возможные просчеты: организацию школ в условиях эпидемии, многолюдные службы в церкви, желание одеть островитян в европейское платье, насадить новые обряды, миссионеры способствовали уничтожению следов первобытных обычаев, не все из которых были безобидными «забавами» туземцев, приобщению островитян к современной цивилизации, и впоследствии уравниванию их в правах с белыми. Начатая в 1864 г. христианизация рапануйцев была завершена уже в ХХ веке миссионером капуцином Себастьяном Энглертом (1888—1869), возродившим католическую миссию острова Пасхи, 34 года трудившимся над созданием достойных условий жизни и быта для островитян, возрождением элементов их древней культуры, помогая островитянам получить современное образование. Энглерт собирал и записывал их мифы, легенды, генеалогии, пытаясь найти в них разгадку происхождения аборигенов. Часть собранных им текстов была опубликована в 1939 г., а в 1948 г. вышла большая интересная работа («La tierra de Hotu Matu’a»), в которой на основе фольклорных материалов изложена история и этнография острова Пасхи, впервые дан анализ грамматики современного рапануйского языка. Последняя, уже изданная посмертно работа Энглерта [Englert 1970] также посвящена этнографии острова Пасхи.

Под влиянием интереса миссионеров к древней культуре острова, рапануйцы стали стремиться к ее возрождению: восстановлению древних песнопений, плясок, церемоний, узоров татуировки, традиционной одежды, украшений и предметов искусства, которые они в большом количестве изготавливают для продажи туристам. Они сохраняют свой, хотя и сильно изменившийся за последние 10—15 лет, язык. С 1930-х гг. рапануцы пытаются также возродить древнее иероглифическое письмо, копируя его знаки в манускриптах и на предметах искусства, чему в большой степени способствует прекрасная библиотека книг, посвященных острову Пасхи, собранная миссионером С. Энглертом.

С первой четверти ХХ в. начались многочисленные научно-ис­сле­до­­вательские экспедиции на остров Пасхи. С марта 1914 по август 1915 г. на острове работала экспедиция английской исследовательницы К.С. Раут­ледж, которая уделила особое внимание изучению каменных по­гребальных площадок аху и каменных статуй моаи. Она собрала ценные материалы, относящиеся к культу птиц и выборам тангата-ману, запи­сала со слов рапануйцев ряд версий и вариантов старинных легенд [Rout­ledge 1917, 1919]. К сожалению, многие материалы экспедиции остались неопубликованными, и после смерти исследовательницы были утрачены.

В 1934—1935 гг. остров посетила франко-бельгийская экспедиция, в составе которой были такие видные ученые, как А. Метро и А. Лавашери. В 1940 г. на основе своих полевых материалов и ранних источников Метро издал книгу [«Ethnology of the Easter Island», 1940], которая является одним из лучших исследований материальной и духовной культуры рапануйцев. Ценные полевые материалы, собранные А. Лавашери, опубликованы им в ряде работ и в двухтомном труде, посвященном наскальным изображениям острова Пасхи [Métraux 1940; Lavachery 1939].

В 1960 г. на острове Пасхи работала экспедиция Чилийского университета, в составе которой были У. Мэллой и С. Фигероа. Благодаря усилиям экспедиции были полностью восстановлены аху Ваитека и аху Акиви, на них вновь установлены статуи моаи. В 1965 г. на острове побывала французская экспедиция Ф. Мазьера, участники которой в течение нескольких месяцев вели раскопки в разных районах острова (на Оронго, Рано-Рараку, Поике). Им удалось найти много неизвестных ранее статуй моаи разных периодов [Maziиre 1965, Мазьер 1970]. В 1970—1990 гг. на острове Пасхи побывало немало исследователей разных специальностей — У. Мэллой, Дж. Ли, У. Лиллер, Х.М. Эзен-Баур, П. Бан и Дж. Фленли, члены экспедиции французского общества «Сercle d’Etudes sur l’île de Pâques et la Polinésie» занимающиеся изучением как аспектов археологи, палеоастрономии, палеоботаники и палинологии, так и этнографии, древней культуры и искусства рапануйцев «Liller 1988; Esen-Baur 1989; Bahn, Flenley 1992; Lee 1992],. Неоднократно посещал остров Пасхи в последние годы и новозеландский лингвист С.Р. Фишер, автор большой монографии, посвященной рапануйскому иероглифическому письму [Fischer 1997].