Искусство острова Пасхи

Петроглифы острова Пасхи, уходящие своими корнями в глубокую, древность палеолитической эпохи, относятся к разным периодам истории острова и составляют весьма интересный пласт рапануйской культуры. Петроглифика Рапа-Нуи прекрасно отражает островной мир и близка по стилю и семантике к искусству наскальных изображений других районов Океании. Линии петроглифов, вырубленных на горизонтальных плоскостях глубиной несколько мм, а шириной 3 см и более, на скальных стенах — более глубокие. Многие из них выполнены техникой глубокого рельефа. Судя по данным археологических находок, стилю и сюжетам рисунков, петроглифы относятся в своем большинстве к среднему периоду истории острова (1100—1680 ± 100) и лишь небольшая часть их — человечки, парусники, тростниковые лодки — к позднему. Рапануйская петроглифика отличается противопоставлением реалистического и абстрактного. Одни рисунки выполнены в реалистической манере, другие сильно стилизованы, большинство изображений запечатлевают объект (рыб, морских животных) сбоку и сверху. Иногда фигуры выполненные группами даются спиной друг к другу, одна или более могут быть изображены в перевернутом виде, элемент одной может переходить в контуры другой. Бывают и своеобразные фризовые композиции, но перспективы, глубины изображения даже в композициях нет. Фигуры, как правило статичны, но в некоторых из них чувствуется попытка передать движение и разноплановость изображения. Суть предмета изображалась, в большинстве случаев, его главной характеризующей чертой. Рапануйцы могли изобразить часть предмета, подразумевая целое, иногда изображали и то, что увидеть нельзя, например, крючок с наживкой, проглоченные пойманным тунцом. В петроглифике Рапа-Нуи присутствуют антропоморфные и зооморфные изображения, рисунки растений, животных, астральных объектов, предметы материальной культуры, геометрические знаки (концентрические круги, точки, углубления).

Число изображений рыб довольно велико, эти петроглифы служили целям увеличения улова, недаром они часто сочетаются с женским знаком плодородия, вульвой и антропоморфной личиной бога Макемаке, который в древности играл большую роль в продуцирующих обрядах. Другие петроглифы персонифицируют богов и духов, являясь своеобразными иллюстрациями к мифам и легендам, а также воспроизводят легендарные эпизоды истории острова — лодки с рострами в виде личины бога Макемаке, на которых могли приплыть первые переселенцы, весла ао, в местах, связанных с культом человека-птицы присутствуют антропоморфные изображения с птичьими головами. Петроглифы, включающие точечные изображения и ямки, можно трактовать в качестве астральных (образы Млечного Путь, созвездий) или календарных знаков, передающих лунный месяц или определенные фазы луны [Lavachery 1939, II, № 78]. Петроглифы острова Пасхи, как уже отмечалось, имеют большое сходство со знаками татуировки и знаками рапануйского письма.

Деревянная скульптура Рапа-Нуи представлена в музеях мира церемониальными жезлами, танцевальными и церемониальными веслами, дубинками стражей, нагрудными украшениями и резными подвесками, а также разнообразными деревянными фигурками. Церемониальные жезлы уа (1,2—1,6 м), украшенные резными янусовидными головками богов-близнецов Тангароа и Ронго, были атрибутом власти арики хенуа. Подобная янусовидная личина вырезалась и на рукоятках дубинок стражей паоа. Двухлопастные весла ао, достигавшие 2 м в длину, являлись знаком отличия жрецов высокого ранга арики пака, при исполнении обрядов, ритуальных танцев и песнопений ими отбивали такт. Весла рапа (60—80 см) были атрибутом исполнителя погребальной церемонии. Оба эти весла украшались сходными стилизованными личинами.

Другим атрибутом власти верховного вождя было нагрудное деревянное украшение реи миро («деревянная раковина») в форме полумесяца, которое носили на веревочке из человеческих волос На концах полумесяца вырезали стилизованные изображения птичьих (в том числе петушиных и куриных) головок, двустворчатых раковин, или антропоморфных личин передающих бога грома и плодородия Ронго. Реи миро изображало именно полумесяц, а не ладью (одно из названий этого украшения реи марама — «раковина-полумесяц»), они бывали разной ширины в соответствии с разными фазами луны. Сохранилось также некоторое количество реи миро в виде рыб с серповидным углублением посередине, символизирующим также фазу луны. Все они выполняли функции амулетов, талисманов и способствовали повышению плодородия земли при посадках батата. Верховный вождь носил также украшение в виде нескольких тахонга — деревянных изображений кокосового ореха, иногда увенчанных стилизованными головками птиц или антропоморфными личинами. Эти украшения связаны с распространенным в Полинезии мифом о возникновении кокосовой пальмы из головы угря Туна.

Рапануйцы создавали и мелкую каменную и деревянную скульптуру, разительно непохожую на статуи моаи. Помимо резных жезлов, церемониальных весел, нагрудных украшений, они вырезали небольшие причудливые фигурки людей, птиц, рыб, которые бережно хранили в своих хижинах и в пещерах-тайниках. Во время праздников их выносили из домов, подбрасывали в воздух с монотонными песнопениями, маленькие фигурки мужчины носили на шее на шнурке из человеческих волос.

Фигурки моаи кавакава с подчеркнутыми деталями скелета, выступающими ребрами, оскаленными зубами олицетворяли верховного бога Макемаке, творца рапануйцев, воплощением которого служил череп. Они должны были играть важную роль в продуцирующей магии, использовались и во время церемонии избрания тангата ману. Некоторые черты моаи кавакава, в сочетании с клювами и перьями присущи и моаи тангата ману, изображавшими «человека-птицу». Моаи тангата и моаи паапаа передавали образы духов предков, как мужчин, так и женщин.

Мелкая каменная пластика долго не привлекала внимания ученых; (в ХХ в. она в большом количестве была обнаружена норвежским исследователем Хейердалом). Это маленькие, величиной в ладонь изображения (а также небольшие плитки) с рельефами рыб, черепах, осьминогов, птиц, черепов, сделанные из туфа. Их хранили в пещерах-тайниках, которые были у каждой семьи, и использовались в обрядах, направленных на повышение плодородия земли и моря.

Создание каменных статуй, многие из которых были установлены на церемониальных платформах аху, с XIV в являлось основной чертой рапануйского художественного творчества. Ныне на острове насчитывается примерно 1000 статуй разной величины. Первые статуи, небольших размеров и грубой формы до 3 м высотой высекали из базальта, начиная с середины XIV в. их стали изготавливать в карьере вулкана Рано-Рараку из серого вулканического туфа — пористого материала, легко поддающегося обработке. Статуи стали делать выше, до 10—12 м, вес их достигал 8—10 тонн. Самая большая статуя длиной 21 м так и осталась лежать в каменоломне. Высекали статуи примитивными каменными рубилами и теслами, затем их вытаскивали из карьера и спускали по склону вулкана, где часть статуй устанавливали в специально вырытых ямах. Другие статуи перетаскивали к морю и поднимали на каменные погребальные платформы. Спуск статуй со склона вулкана, подъем их в вертикальное положение, передвижение к платформам — все это создавало значительные трудности для населения острова, т.к. многочисленным оно не было никогда и технических средств, кроме камней, бревен и веревок не имело. Еще со времен Дж. Кука считалось, что моаи приподнимали, подкладывая под ее голову камни. Кроме того, на головы статуй, стоящих на платформах нужно было вкатить еще и «шапку» пукао — каменный цилиндр высотой до 2 м и диаметром 2,7—3 м. Для передвижения моаи использовали, видимо, приспособления типа саней, которые тянули за веревки, или подкладывали под статую бревна-катки. В результате этих широкомасштабных работ на острове были сведены все леса и рощицы, и он оказался на грани экологической катастрофы. Впоследствии большинство статуй, стоявших на платформах, упало под воздействием цунами и землетрясений, а те, что были вкопаны на склонах вулканов, почти наполовину ушли в землю.

Кого изображали каменные колоссы, точно сказать тоже трудно, т.к. сами островитяне забыли, как и для чего, их предки изготавливали статуи. У первых мореплавателей создалось впечатление, что это изображения вождей — рапануйцы назвали их собственными именами, к которым часто добавляли слово «арики» — «вождь». Островитяне не оказывали им каких-либо почестей, однако, явно «уважали» — спутник Кука Г. Форстер отмечал, что им не нравилось, когда европейцы проходили по аху или исследовали камень, из которого были сделаны статуи. Исследователи полагали, что часть статуй изображает богов, другие, стоящие на аху — предков, статуи же на склонах Рано-Рараку могут быть памятью о тангата-ману, чья резиденция располагалась именно там [Routledge 1919, 197, 264, 301].

Видимо, в различные эпохи истории острова Пасхи, назначение статуй было разным. Статуи раннего периода изображали, скорее всего, богов, они сходны с каменными изваяниями других полинезийцев, в частности жителей Маркизских островов. Они напоминают и петроглифы, выбитые на скалах острова стилизованные изображения богов и мифологических персонажей. Начиная с XIV—XV вв. рапануйские ваятели явно стремились увековечить своих правителей, вождей кланов, тангата ману, жрецов. На острове нет двух совершенно одинаковых статуй: одни, более тонкие изящные, тщательнее отделанные, изображают, возможно, ханау момоко, «короткоухих», другие — массивные, широкие — ханау еепе, «длинноухих» [Englert 1948, 93; 1970, 123]. Многие авторы уверяли читателей, что у статуй изображены длинные уши, поэтому их нужно считать произведением расы длинноухих, приплывших на остров Пасхи из Южной Америки. Уши у статуй действительно имеют продырявленные мочки, но в отличие от длинноухих каменных скульптур Индии, Индонезии и Америки, оканчиваются они на уровне нижней челюсти. Иллюзия «длинноухости» создается за счет сильно вытянутой вверх головы и верхней части ушей, начинающихся почти от макушки, но это уже особенность местного стиля ваяния. Статуи воплощали ману предков и могли быть посредниками между людьми и богами. Создание пантеона вождей свидетельствовало о возникновении на острове начала государственности, т.к. возводить подобные монументы, отнимающие много времени и сил в условиях постоянных междоусобиц было бы невозможно. К тому же должно было существовать (и существовало) разделение труда — ваянием статуй занимались специалисты — ваятели тангата анга моаи, которые получали за свой труд вознаграждение — плоды, фрукты, рыбу, кур.

Еще со времен Дж.Кука известно, что каждая из статуй имела свое название С. Энглерт [Englert 1948, 93] писал, что готовая статуя получала имя того, кого она изображала. Иногда статуи называли и по именам ваятелей. Сейчас известно более 50 имен моаи в записях разных лет и разной транскрипции. Некоторые названия представляют собой имена богов и духов — Макемаке, верховного бога островитян, Мауи, общеполине­зий­ского культурного героя. Название «Кере-мата-пеа-ка-нгаро-ки-хива» можно перевести как: «Кере[кере и] Мата[мата] Пеа, [которые] уходят на Хиву» — Керекере и Матамата Пеа — два духа, упоминаемых в легендах. В некоторых случаях, когда имя божества было забыто, информатора давал лишь нарицательное имя: «Моаи те атуа» — «статуя бога», «На ивиту моаи» — «статуя колдуна».

Ряд статуй, видимо, носит имена предков, ставших героями преданий и песнопений, хотя в данном случае установить эту связь можно лишь гипотетически. Статую «Мати» можно сопоставить с именем воина Мати из песнопения, приводимого Т.С. Бартелем, статуя «Таи Харе Атуа», согласно фольклору, носит имя резчика. Моаи «Моа» возможно была поставлена в память об известном воине конца XVIII века по имени Моа; название моаи «Ава» может быть сопоставлено с именем Ава Реи Пуа, сестры легендарного вождя Хоту Матуа.

Вместо забытых имен рапануйцы часто давали статуям какое-либо название в зависимости от своей фантазии или местонахождения статуи. Так появились «Ко мои тохаре» — «статуя возле дома», «Маунга тоа тоа» — «Гора сахарного тростника»; «Мои поуту» — «прямая моаи», «Хонготуру» — «втроем» (группа из трех статуй) [Федорова 1993, 174—176].

Жители острова Пасхи, исключительно талантливый народ, при отнюдь не райских условиях жизни на почти безлесном, холодном и сыром островке, постоянном недоедании и частых междоусобицах, сумели создать самобытное, разнообразное искусство, имеющее как художественное значение, так и глубокий мировоззренческий смысл.