Теоретические основы физико-географического районирования

В руководствах по районированию основное внимание уделяется системе таксономических единиц. Этой системе предпосылается перечень принципов, которые должны служить основой для диагностики регионов. Среди них чаще всего упоминаются принципы объективности, территориальной целостности, комплексности, однородности, генетического единства, сочетания зональных и азональных факторов. По своему теоретическому «весу» эти принципы неравнозначны. Так, территориальная целостность региона обусловлена уже

¹ Николаев В. А. Проблемы регионального ландшафтоведения. М., 1979. С. 5.

² См.: Исаченко А. Г. Методы прикладных ландшафтных исследований. Л., 1980. 222

278

его определением. То же можно сказать о «принципе комплексности»: комплексность должна подразумеваться сама собой, поскольку речь идет о районировании природных комплексов.

Более подробных пояснений требует принцип однородности. Объединение геосистем по принципу однородности присуще, как известно, типологии. Всякий физико-географический регион — это сложная территориальная система, объединяющая неоднородные составные части. Степень неоднородности и, следовательно, разнообразия природных условий и ресурсов определяет специфику каждого региона с точки зрения его хозяйственного освоения и использования. Внутренняя гетерогенность региона имеет закономерный упорядоченный характер. Для каждой категории регионов она специфична и может выражаться либо в преобладании того или иного типа или класса ландшафтов-доминантов, либо в чередовании гетерогенных типов или классов, либо в их направленной смене. У физико-географических секторов упорядоченность внутренней структуры проявляется в последовательной смене «отрезков» различных широтных зон, а для многих секторов характерно еще и наличие центрального равнинного ядра и горного обрамления. Для горных провинций типичен упорядоченный набор высотных поясов, а кроме того, мозаичность, обусловленная контрастами региональных и локальных экспозиций, и т. д. Каждому региону присуща своего рода морфологическая структура, аналогичная морфологической структуре ландшафта, но на ином, региональном, уровне и соответственно обусловленная иными факторами.

Можно, таким образом, двояко понимать однородность региона. С одной стороны, это «однородная неоднородность», т. е. специфическая упорядоченность внутреннего строения, с другой — однородность в отношении определенных районообразующих факторов, обусловливающих отличие данного региона от всех других, его индивидуальность. Для каждой категории, для каждого таксономического ранга критерии этой однородности должны быть четко оговорены, они связаны прежде всего с конкретными зональными и азональными факторами (например гидротермические критерии для зон и подзон, морфоструктурные градации для стран и т. д.). Упрощенное представление, будто «принцип однородности» можно свести к однородности региона «по всем компонентам», не отвечает реальности и бесперспективно с точки зрения целей районирования.

Теоретические основы физико-географического районирования должны представлять собой систему логически взаимосвязанных принципов, вытекающих из закономерностей дифференциации и интеграции комплексов региональной размерности. Поскольку эти закономерности объективны, результаты районирования в виде сетки регионов со всеми их иерархическими соотношениями должны иметь объективный характер, т. е. они не зависят ни от назначения районирования, ни от субъективных взглядов или вкусов того или иного автора. Казалось бы, это само собой разумеется и нет нужды особо

279

выделять принцип объективности районирования. У подавляющего большинства советских географов объективный характер районирования не вызывает сомнений, однако в некоторых зарубежных географических школах, в частности в американской, проповедовался взгляд на районирование как на субъективную процедуру; вместо обоснованных научных принципов выделения регионов выдвигается концепция «удобства» или «целесообразности», т. е. по существу — произвола.

В отечественной географии в 50-х годах получила некоторое распространение концепция, согласно которой выбор критериев районирования и его результаты, зависят от его назначения (учебное, сельскохозяйственное, природоохранное и т. п.). Но этот взгляд не нашел признания, ибо невозможно допустить, что, скажем, система ландшафтных зон или горных и равнинных стран, существующая независимо от нашего желания или отношения к ней, может меняться в зависимости от целей и задач, которые ставит передо собой общество. Физико-географическое районирование призвано обслуживать многообразные общественные потребности, но границы регионов не меняют от этого своего положения (по крайней мере до тех пор, пока человек не стал передвигать их по своему усмотрению — не на карте, а в природе). Физико-географическое районирование едино, оно имеет фундаментальное общенаучное значение и может служить универсальной основой для любой прикладной интерпретации. Иными словами, на основе общенаучного районирования можно создавать целенаправленные прикладные районирования, предназначенные для решения тех или иных практических задач, Подробнее эта проблема рассматривается в прикладном ландшафтоведении, и здесь отметим лишь основные направления такой интерпретации.

1. Определение оптимальной дробности районирования. Наличие иерархии регионов позволяет выбрать ту наинизшую ступень, которая отвечает решению данной практической задачи. Например, для разработки территориальных схем охраны природы отдельных республик и административных областей необходимо опираться на сетку низовых природных районов (ландшафтов), для многих разработок в общегосударственном масштабе бывает достаточным уровень ландшафтных провинций, а для педагогических целей (в средней школе) нет надобности «спускаться» ниже ландшафтных зон и секторов или стран.

2. Целенаправленная характеристика регионов, т. е. выборка необходимых показателей природных условий и ресурсов. Всякий физико-географический регион — сложная природная система, буквально неисчерпаемая по многообразию параметров, характеризующих его компонентный состав, структуру, динамику и т. д. Характеристика региона никогда не может быть исчерпывающей, она всегда в той или иной степени избирательна, и мы должны использовать эту избирательность целенаправленно — применительно к назначению

280

районирования. Климат, почвы, поверхностные и подземные воды и другие компоненты необходимо учитывать при планировании строительства, сельского хозяйства, здравоохранения и т. д., но в каждом случае интерес представляют различные особенности одних и тех же компонентов. Поэтому шаблон в региональных описаниях, предназначенных для практического использования, недопустим. Здесь открываются широкие возможности для прикладной специализации — разумеется без каких-либо «посягательств» на границы самих регионов, которые остаются незыблемыми. 3. Прикладная группировка регионов. Применительно к решению тех или иных задач исходные ландшафтные регионы могут быть целенаправленно перегруппированы. Эта стадия интерпретации универсального районирования особенно тесно связана с прикладной оценкой геосистем в целях выяснения степени их пригодности для того или иного использования (сельскохозяйственного, рекреационного и т. д.). Результаты оценочной группировки могут быть выражены в виде соответствующего прикладного варианта районирования, но чаще в виде прикладной типологии регионов (преимущественно низовых, т. е. ландшафтов).

Итак, прикладная интерпретация районирования не затрагивает его теоретических основ и не влияет на первичную систему объективных регионов. Многообразие прикладного назначения районирования как раз и делает необходимой разработку единой универсальной (базовой) схемы, без которой в прикладном районировании царили бы разнобой и неразбериха. Формирование физико-географических регионов — длительный процесс. Каждый регион — продукт исторического (палеогеографического) развития, в ходе которого происходило взаимодействие различных районообразующих факторов и могло неоднократно изменяться их соотношение. Отсюда следует необходимость генетического принципа, который поддерживается многими географами, но в практике районирования еще не нашел всестороннего применения. В значительной мере это связано с неполнотой палеогеографической летописи и трудностями восстановления генезиса и истории региональных геосистем разных порядков. В главе 2 отмечалось, насколько важен генетический подход при выделении и изучении ландшафтных зон. Не менее существенное значение он имеет при обосновании всех других региональных единиц. Сущность генетического принципа состоит в том, чтобы выяснить, как происходила физико-географическая дифференциация территории, в силу каких причин и в какое время обособились региональные единства разных рангов, какова степень их внутренней генетической общности.

Так, Русская равнина как особая физико-географическая страна сохраняет единство и территориальную целостность на протяжении многих периодов геологической истории, несмотря на то, что ландшафты в ее пределах многократно сменялись и внешние границы также не оставались неизменными. В результате дифференцирован-281

ных тектонических движений, морских трансгрессий, неодинакового характера осадконакопления и денудации в разных частях, воздействия материковых оледенений и других процессов в пределах этой страны в разное время обособились отдельные физико-географические области (Печорская, Тиманская, Полесская, Причерноморская, Северо-Западная и др.)- Каждая из этих областей отличается от других возрастом, генезисом и строением фундамента, характерным набором генетически близких ландшафтов. Параллельно с обособлением областей, которые являются по существу азональными образованиями второго (после стран) порядка, на территории Русской равнины происходило формирование ландшафтных зон и подзон. В своих современных границах они определились большей частью уже после ландшафтных областей и отличаются более подвижными границами. Наконец, в пределах областей и зон (подзон) на последнем палеогеографическом этапе сложились современные ландшафты.

Применение историко-генетического анализа позволяет сделать вывод, что региональная дифференциация идет одновременно по двум линиям — зональной и азональной. Оба процесса, оказывая друг на друга определенное воздействие, протекают независимо один от другого, так как обусловлены разными причинами. Азональные связи ландшафтов, как правило, бывают более древними, чем зональные, так как их главный «носитель» — наиболее консервативный компонент — твердый фундамент, который определяет преемственность между древними и современными ландшафтами. Регионы разновозрастны; по возрасту различаются не только региональные единства разных рангов (например страны, области и ландшафты), но и регионы одного ранга.

Одно из главных мест, если не самое главное, в теории физико-географического районирования занимает принцип единства дифференциации и интеграции. Точнее было бы сказать — должен занимать, так как до последнего времени в практике доминирует принцип дифференциации. Закономерности региональной дифференциации уже давно привлекли внимание географов и сравнительно хорошо изучены (они рассмотрены в главе 2) . Исследование процессов интеграции геосистем, в том числе на региональном уровне,— новая и наиболее сложная задача. Высказывалось мнение, будто интеграционный, подход неприменим к категориям регионального деления, утверждалось, что районирование как выделение территориальных единств по принципам однородности, территориальной целостности или генезиса не совместимо с «системным», или «функциональным», «потоковым» подходом, который предполагает объединение участков территории, связанных потоками вещества и энергии. При этом обычно имеются в виду лишь однонаправленные потоки, определяемые гравитацией. Некоторые географы считают, что есть два типа районов — однородные и коннекционные, или функциональные. Первые выделяются по

282

сходству составных частей, а вторые — по наличию территориальных связей, т. е. объединяющих потоков энергии, вещества и информации . Но районирование невозможно провести по сходству составных частей — такая задача ставится перед типологией геосистем. Сходные геосистемы, как известно, могут быть территориально разобщены, и в этом случае, действительно, исключаются какие-либо связи между ними (примером могут служить однотипные ландшафты внутригорных котловин восточносибирской тайги). Регион же всегда представляет собой целостную в территориальном отношении систему разнородных комплексов низших порядков, и уже сам 'факт непосредственного соседства контрастных частей создает предпосылки для возникновения между ними разнообразных потоков. Регион не может быть не конвекционным (т. е. не имеющим внутренних связей). Известны попытки противопоставить физико-географическому

районированию деление территории на речные бассейны как якобы функциональные, или подлинно системные, территориальные образования. Сторонники «бассейнового принципа» полагают, что гидрографическая сеть, состоящая из главной реки и притоков разных порядков, обеспечивает функциональное единство всех частей речного бассейна. Но это лишь на первый взгляд кажется соответствующим действительности. Русловой сток, в отличие от склонового, не может играть роли интегрирующего фактора в геосистеме. Его функция лишь транзитная. Вода, стекающая поверхностным или почвенно-грунтовым стоком по склону, выполняет разнообразные и важные системообразующие функции, перераспределяя по фациям запасы почвенной влаги, растворенные и взвешенные минеральные и органические вещества. Но эти ее функции замыкаются в пределах элементарного водосбора, т. е. сопряженного фациального ряда, который, как правило, «укладывается» в рамки одного ландшафта. Как только склоновый поток достигнет ближайшего водоприемника (речного русла, озера, водохранилища), его системообразующая функция становится исчерпанной. Последующая транспортировка воды в речном русле может иметь лишь локальный системообразующий эффект — в пойме и дельте, но у нас нет оснований говорить о действительном функциональном единстве всех частей водосбора, который может занимать площадь в сотни тысяч и миллионы квадратных километров. На такое единство может претендовать лишь элементарный водосбор.

В. Б. Сочава обратил внимание на наличие наряду с физико-географическими районами региональных географических полей, или неполных систем («микросистем»), в которых находят выражение частные географические процессы. Таких полей множество, они могут совпадать с границами регионов, но «могут иметь и самостоя-

См.: Арманд А. Д., Куприянова Т. П. Типы природных систем и физико-географическоерайонирование// Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1976. № 5. С. 26 — 38.

283

тельные рубежи, ограничивающие частные ландшафтные проявления» . В. Б. Сочава считает, что концепция полей, или микросистем, обогащает содержание районирования, «она дает представление о сложении региона как некоего интеграла: микросистемы строго не разграничены, не исключают друг друга, а скорее дополняют; они сообщают региону свойства географического множества» .

К числу неполных, частных систем, или «микросистем», в рамках целостного физико-географического региона следует отнести и речную систему. Она не может иметь самостоятельного районообразующего значения, но в ряде случаев представляет интерес для анализа с научной или практической точек зрения.

Таким образом, физико-географический регион охватывает множество вещественно-энергетических потоков, территориальных связей и частных систем, но это множество имеет упорядоченный характер, в противном случае было бы невозможно найти сколько-нибудь определенные региональные рубежи. Очевидно, среди множества потоков и «микросистем» есть определяющие, т. е. системообразующие (районообразующие) . К ним прежде всего надо отнести широкомасштабные потоки тепла, воздуха и влаги, которые по существу формируют всю зонально-секторную структуру ландшафтной сферы. В самом деле, существование различных ландшафтных зон и секторов обусловлено свойствами, направлением, интенсивностью, сезонными колебаниями тепловых и воздушных потоков, несущих влагу. Система этих потоков играет одновременно дифференцирующую и интегрирующую роль при формировании региональной структуры ландшафтной сферы. Например, летний муссонный поток над Восточной и Юго-Восточной Азией обусловливает единство приокеанического муссонного сектора и в то же время отделяет его от внутриконтинентальных секторов. Другой пример единства региональной дифференциации и интеграции и их функционального содержания: чем больше амплитуда высот в горах, тем разнообразнее и контрастнее набор высотных поясов, но тем интенсивнее «сквозные» потоки вещества, объединяющие эти геосистемы в единую функциональную систему. Контраст между горами и равнинами, между возвышенностями и низинами служит условием для развития межрегионального метаболизма (обмена теплом, влагой, солями, биомассой). Многообразные формы межрегионального обмена еще плохо изучены и не измерены, поэтому принцип интеграции медленно входит в теорию и практику физико-географического районирования. Пока приходится судить о вещественно-энергетических потоках и взаимосвязях внутри регионов по косвенным, морфологическим признакам — в конечном счете по ландшафтной структуре регионов, к чему мы вернемся в заключительном разделе этой главы.

¹ Сочава В. Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск, 1978. С. 169.

² Там же. С. 193.

284