Деревянные кресты

Деревянные кресты, стоящие у дорог, деревень, в полях, по берегу моря — явление, характерное для Русского Севера. Н. М. Теребихин (1993) считает центральным символом религиозно-духовного движения русского населения к берегам Студёного моря крест, который служит основным знаком сакрализа- ции пространства. «Воздвижение креста на вновь открытой («обретённой») земле являлось исходным моментом формирования священной топографии».

Крест — предшественник часовни. Переходной формой от креста к часов- не служит защитный футляр вокруг креста. Эти представления ещё живы в соз- нании кенозеров. В Майлахте стояла часовня в честь Кирика и Улиты. Часовню разрушили. Жительницы деревни на месте часовни поставили крест, затем ого- родили его дощечками, а три года назад решили возродить часовню, «сделали домик — амбарушечку, а лес заготовили, видела, брёвна лежат? Хотели из тёса ставить, да не получилось, так домиком и оставили. Теперь старухи там молят- ся, года три назад приезжал батюшка, тогда будто часовню освятили и крестили, кто хотел» (М. И. Нифонтова). Такой же защитный футляр был сооружён и во- круг старого креста у д. Зихново.

Крест же ставился на месте разрушенной часовни и мог дать основание воз- ведению на этом же месте новой часовни. Потому и местоположение, и основ- ные функции креста и часовни во многом совпадают.

Кенозерская традиция — это возведение крестов, как и часовен, на погра- ничье, отделяющем деревню от полей и леса, то есть разграничение территории на «свою» и «чужую». «Чужая» территория потенциально опасна. На этой тер- ритории хозяйничает леший, обитают звери и змеи, могущие причинить вред человеку. И потому на Кенозере у околицы, «на отставе» едва ли не у каждой де- ревни можно видеть крест или часовню. У «пограничных» крестов, выходя за пределы деревни, творили молитвы, благословляясь на дневные работы, ограж- дая себя от неожиданных болезней, встречи во зверем, со змеями. Именно такое объяснение назначения креста дали мне жители Зихнова о кресте, стоящем у де- ревни — «этот крест общий был, на помоленье». Е. М. Мелехова на вопрос «А зачем кресты ставят?» ответила: «А пойдёшь работать и Богушку помолишь- ся, вот пойдёшь на работу, подойдёшь к кресту, к кресту подходишь и помо- лишься: «Господи, меня благослови, святой Иисус Христос! На весь день госпо- ден! Пособи, Господи, по-хорошему провести денёк, чтобы не заболеть и пора- ботать.— Раньше ведь лечились Господом Богом».

301

Культурный ландшафт как объект наследия

Кресты, как и многие часовни, принимают молитвы и «заветы». А. Ф. Селуянова на вопрос о кре- стах ответила поговоркой: «Крест молитву бережёт».

Н. В. Капустина по-своему по- нимает молитву у креста: по её мнению, всякий, поклонившийся кресту, молится и за тех, чьи «заве- ты» принесены в это место.

Поклонный ростанный крест у заветной сосны на околице д. Зихново (фото М. Кулешовой)

А. С. Третьякова рассказывает: «В Семёнове тоже крест был, в поле стоял, ныне его нет. В Тырышкине тоже крест был. Его ставил Филин Иван Иванович. Я уж на Семёнове была, замужем (это значит, крест был поставлен в 1930-е го- ды.— Н. В.), а он крест ставил на росстани. Одна дорога идёт в эту сторону, дру- га — в другую, вот он на это место поставил. Вообще, на росстанях ставили, на- верное, чтобы помолиться».

У дороги на Ошевенск при выходе из Майлахты стоят две могучие ели, под одной из них, лишь приблизившись вплотную, можно увидеть старый крест, на котором висят «заветы» — платки; крест этот «ставил Филипп Никитич Мерку- шев, лет 50 назад» (З. П. Шуйгина, д. Майлахта) Рядом, тоже с «заветами», крест поновее. По словам местных жителей, люди, отправляясь на моленье в Ошевен- ский монастырь, здесь останавливались и творили молитву. В километре по той же дороге на месте часовни можно видеть ещё три обетных креста. Один очень старый, почерневший, поставленный по «завету» во искупление вины за распи- ленную на дрова ель («святое» дерево), другой крест тоже давний, а тре- тий — совсем новый, появился совсем недавно, летом 2001 года. Крест был по- ставлен жителем Майлахты «за больную сестру», на кресте повешен красивый платок («завет»). Анна Григорьевна Шишкина (д. Качикова Горка) у Макарьев- ских крестов в прошлом году поставила свой крест.

302

Типологическое разнообразие культурных ландшафтов

Обетные кресты ставились на святых местах — у святых деревь- ев, на месте часовни, кресты стави- ли также в полях, поскольку вери- ли, что крест в поле оберегал уро- жай. И ещё одно традиционное место постановки крестов — пере- сечение дорог (росстань).

Плат с вышитым крестом — замена сгнившему деревянному кресту — на границе исторических сельскохозяйственных угодий куста деревень Ряпусного берега (фото М. Кулешовой)

Росстань — место знаковое в народной топографии. Это место нечистое. На росстанях гадали в святки, на росстанях заговаривали. Крест на росстани очищал опасное место, обережная молитва здесь была особенно значимой, а заговор наиболее действенным. Крест на росстани становился атрибу- том обрядовой традиции. У крестов на росстани молитва переходит в заговор.

Анна Федоровна Спицына рассказала: «Пойдёшь в лес, перед крестом на росстани перекрестишься и змеи никогда не увидишь; а сказать надо «Кирика- Улиты, святому Адаму аминь». М. В. Капустина также у креста заговаривала се- бя от змей.

Чтобы скот не потерялся в лесу, у креста на росстани читали заговор, сопро- вождая слово магическим действом:

«Возьмешь ниточку золоту, одну конфеточку, в узялок завяжешь и на кре- сты сходишь, там одна дорога так идёт, другая так, и скажешь: «Вот вам, хозя- юшка и хозяин лесовые! Я вам принесла подарочек не простой, а золотой, воро- тите мою скотинку (овечку ли, телёночку ли (всех приходилось ворожить — и овечек, и телёночков). Напойте, накормите, на путь на правильный домой за- воротите». Где дороги расходятся, повернёшься хребтом, спиной к лесу вста- нешь, а лицом сюды (к деревне.— Н. В.), а узелок через лево плечо и бросишь ко кресту» (Е. К. Мелехова).

В случае пропажи скотины у крестов на росстани также читали заговоры. Скотину могли отыскать только люди «знающие». Таковой была Елена Кон- стантиновна Мелехова, которой передала своё умение «готовить узелки» одна из жительниц д. Спицыно.

303

Культурный ландшафт как объект наследия

«Вот корову искали — следов не могли найти. Утром она (соседка из Спи- цына.— Н. В.) заколотилась: «Ой, тётя Лена, ради истинного Христа, отложи дверь. Вот у коровы груди выпучило, ушла. Ночь с Иваном проискали. Вот, по- ди!» Вот я села в лодку: через воду узялка не давают, переехала с Спицыно, сде- лала узялок, бросила (у креста на росстани.— Н. В.). Сперва на след напали, а потом пришли на поляну, а облако как раздвинулось. А сколько раз на этом месте были! Не видели. И корова стоит — разродилась двумя, а телятки только умерли».

А вот рассказ Никиты Максимовича Болознева: «Баранчик ушёл в Спицы- но, убежал в поле, два или три дня не был. Я сходил к бабушке Маланье. Она че- го-то наговорила, дала конфету: «Иди, на росстанях брось и скажи: «Царь Лес- ной, царица Лесная с малыми детками, напойте, накормите мою животинку и на путь правильный домой снарядите»,— и эту конфету брось через левое пле- чо».А тут прямо у церкви и барашек стоит. Раньше много было таких женщин».

Разрушить крест считалось большим грехом. Об этом свидетельствуют рассказы о зихновском кресте. М. В. Капустина рассказывает, что бывший пред- седатель ободрал строение вокруг креста — и в то же лето у него пропало четы- ре лошади. Никита Максимович Мелехов в 1950-е годы случайно, проезжая по дороге, зацепил комбайном крест и повалил его. Рассказывают, что сноха его увидела сон, где было сказано: пока крест не поставишь, счастья не будет. Это подтвердил и Никита Максимович. Крест сделал новый, меньшего размера. Но деревня приняла этот крести вновь на нём вешают«заветы». Сейчас националь- ный парк реставрирует старый крест с тем, чтобы вернуть его на прежнее место.

В случае разрушения часовни или креста, деревья принимали на себя функ- ции последних, то есть принимали «заветы». По дороге с Кенозера на Почу можно видеть старое дерево, увешанное лоскутами — «заветами».

Таким образом, фольклорные материалы показывают, что церкви, часов- ни, кресты, будучи значимыми визуальными приметами культурного ланд- шафта Кенозера, являются и содержательными доминантами, выявляя опре- делённые закономерности духовной организации пространства. В сакральной географии Кенозерья особенно велика роль часовен и крестов. Их вклю- чённость в обрядовые и бытовые традиции, подтверждённая преданиями, ле- гендами, устными рассказами, делает их частью живой традиционной культуры Кенозера.